пафосный, но до ужаса любимый отрывок из ИсточникаБыла доля секунды, когда она, войдя в квартиру, остановилась в ожидании. Он загляделся на нее - беспомощно, смущенно, сгорая от счастья. Он осознал эту паузу, только когда она снова двинулась, уходя от него в гостиную. Она села, раскинув руки по сторонам, в какой-то беззащитной позе. Глаза ее были полузакрыты и пусты.
- Доминик, - зашептал он, - Доминик... как ты прелестна!...
Затем он оказался рядом с ней, бессвязно шепча:
- Доминик... Доминик, я люблю тебя... Не смейся надо мной. Пожалуйста, не смейся!.. Вся моя жизнь... все, чт о пожелаешь... Разве ты не знаешь, как ты прекрасна?.. Доминик... я люблю тебя...
Он остановился, обнимая ее и наклоняясь к ее лицу, желая уловить какую-то реакцию, хотя бы сопротивление. Он не увидел ничего. В отчаянии он резко привлек ее к себе и поцеловал в губы.
Его руки разжались. Он выпустил ее из объятий и, ошеломленный, пристально посмотрел на ее тело, откинувшееся в кресле.
То, что было, не было поцелуем, и в своих объятьях он держал не женщину. Он обнимал и целовал не живое существо. Губы ее не двинулись в ответ на движение его губ, руки не шевельнулись, чтобы обнять его; и в этом не было отвращения - отвращение он мог бы понять. Все было так, словно он мог держать ее вечно или бросить, поцеловать ее снова и пойти дальше в удовлетворении своей страсти - а ее тело этого бы не узнало, не заметило. Она смотрела не на него, а сквозь него. Увидев окурок, выпавший из пепельницы на столе рядом с ней, она двинула рукой и положила его обратно.
- Доминик, - прошептал он, - разве ты не хотела, чтобы я тебя поцеловал?
- Хотела. - Она над ним не смеялась, она отвечала просто и беспомощно.
- Ты целовалась когда-нибудь раньше?
- Да. Много раз.
- И всегда вела себя так?
- Всегда. Точно так же.
- Почему ты хотела, чтобы я тебя поцеловал?
- Я хотела попробовать.
- Ты не человек, Доминик.
Она подняла голову, встала, к ней вернулась четкая точность движений. Он знал, что больше не улышит в ее голосе простой доверчивой беспомощности, знал, что момент близости кончился, даже несмотря на то, что ее слова, когда она заговорила, были более откровенными, чем все, что она говорила ранее; но она произносила их так, как будто ей было безразлично, в чем и кому она признается <...> (с)